Еще одна осень. Сергей Тиханов.

«...неспешно двигаясь в струях прозрачного воздуха...»

SД ПРЕДСТАВЛЯЕТ

АЛЬМАНАХ «ДИРИЖАБЛЬ»

КОНЦЕПЦИЯ ПРОЕКТА - ввЕСТИ новый жанр современного искусства В практику,

а в рабочее поле искусства - новые пространства

Дирижабль возник в 1990 году в Нижнем Новгороде как объединение молодых литераторов и художников-графиков из Нижнего Новгорода, Москвы и Санкт-Петербурга.

Девиз альманаха «...неспешно двигаясь в струях прозрачного воздуха» на титульном листе первого номера говорит о том, что редакция, не касаясь вопросов политики, экономики и социологии, отводит страницы издания для свободного творчества, не ограничиваясь в то же время рамками конкретного направления или стиля.

Tема Дирижабля:

свободное и, отчасти, непредсказуемое автономное движение в инородной среде

оболочка, позволяющая с одной стороны отделить собственную область, а с другой стороны абсорбировать требуемое снаружи

метафизический прорыв пространства - подобно тому, как дырка в плоскости выводит в пространство, трехмерная полость Дирижабля выводит в четвертое измерение, порождает у авторов многочисленные ассоциации и, более того, предоставляет им новую конфигурацию методов художественного познания Мира.

SД представляет неспешные пространства «Дирижабля» - прозу и поэзию нескольких авторов альманаха.

Сергей ТИХАНОВ
	Что же, или мне вовсе не нужно искать тебя, ведь ты не бываешь там, где я ищу тебя? Но если я не буду искать тебя, ты не придёшь никогда. М.Пришвин
	ЕЩЕ ОДНА ОСЕНЬ

1. Никогда ещё я не болел так сильно — Осенью. Вот хожу, хожу по пустырю, по краешку жизни и всё стараюсь вспомнить её, стараюсь найти в далёких прозрачных лесах краски, запахи, звуки Осени. Но найти её невозможно, как невозможно сегодня не ложиться спать пораньше, вместо того чтобы, напившись крепкого чаю, писать бесконечное письмо о жизни на краешке жизни; как невозможно подняться три утра подряд на Монашескую гору; как невозможно разглядеть Тебя в толпе картонных задниц... И я знаю, что Осень, которую я так жду, обманет меня, не сбудется, как не сбывается долгожданная первая — ледяная, но согревающая — рюмочка, которая оборачивается назавтра непереносимыми страданиями. И я знаю, что всё, что я сейчас хочу, — это заснуть под шум дождя. 2. ...так вот про птиц: меня мучают свиристели — я никак не могу увидеть кормящуюся беспокойную стайку хохлатых кочевников, они словно дразнят меня — отовсюду я слышу их голоса, замечаю по сторонам их тени, но встретить их во время моих бесконечных странствий по краешку жизни, по Пустырю — никак не могу. Ещё я не могу вспомнить юфовскую строчку про свиристелей, что-то там про стремительный апрель, капельные рулады и скорострельные глаза. Ну да и хер с ней. 3. Не только свиристели водят меня за нос — дождёшься утречка, выползешь за пивом и вдруг замрёшь с бутылкой «Мартовского» в руке: холодное солнце отражается в мокром асфальте, совсем как Осенью. Холодное солнце, низкие свинцовые облака, деревья без единого листочка — природа обманывает меня, дразнит призраком Осени. Но меня не так-то просто провести — мой брат тополь бросает под ноги рубиновые гусенички серёжек, а это значит: Весна. Весна и старые дрожжи.

Сергей ТИХАНОВ. ЕЩЕ ОДНА ОСЕНЬ (продолжение) 4. Старые дрожжи. Он похмелился грубо и как-то физиологически просто: плеснул в своё чрево стаканяку бодяжной водки, совершил всеми мышцами лица какое-то неопределённое круговое движение и сердито крякнул на бичей, разложивших на мятой газете варёные яйца, куски хлеба и карамель «Барбарис». «Вот ведь люди, — подумал он, — запивают, закусывают, занюхивают, а я — запоминаю, то есть в смысле вспоминаю. Как это там про кентавра? Порой из рюмочной идёшь, нахлынет вдруг невесть откуда и по спине пройдёт, как дрожь... брр (тут его лицевые мышцы совершили слабый полукруг) какая-то там жажда чуда. Или лучше просто закрыть глаза, а потом открыть, и пусть будет уже не здесь и не теперь, никакая не гнилая весна, а пусть будет осень, набережная Енисея, ярко-жёлтые деревья будут величественно спускаться с сопок, и мы снова будем вместе...» Он открыл глаза: перед ним лежала грязная Ипподромская, вдобавок за несколько шагов, которые он прошёл с закрытыми глазами, он успел вляпаться в собачий кал. «Уведи меня в ночь, где течёт Енисей! — свирепо заорал он на оторопевшую торговку овощами, яростно скребя ботинками об асфальт. — У, б..!» И он пошёл, казалось бы, куда глаза глядят, хотя на самом деле маршрут его был чётко определён: до дома оставались три рюмочные — в сарае на Демьянке, в Военторге и в бывшей блинной. 5. Июльскими выходными... Июльскими выходными центр города почти полностью пустеет, и днём даже в Первомайском сквере, как на первой странице Мастера, — никто не приходит под липы, никто не садится на скамейку... Третий день дует сильный восточный ветер, и в сочетании с безоблачным небом, тридцатиградусной жарой, пустынными улицами, безмолвно раскачивающимися деревьями, опавшими листьями моих больных братьев тополей — получается картина совершенно нереальная, рождаются ассоциации самые неожиданные, неизвестно откуда приходят забытые краски, запахи, звуки...

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

СОБАКИ ДЕНДИ НЬЮС